Ольга манизер: ни одно метро не сравнится по красоте с московским!

К 90-летию нашей компании мы побеседовали с Ольгой Манизер, внучкой великого скульптора, подарившего столичной подземке уникальные произведения искусства, рядом с которыми ежедневно проходят миллионы пассажиров.

Ольга, почему вы выбрали Лондон как постоянное место жительства? Не ску­чаете ли вы по Москве и России?

Я очень люблю Москву, это мой род­ной город, никогда бы оттуда не уеха­ла. Но обстоятельства сложились так, что у мужа закончился контракт в Москве и его пригласили на работу в Лондон. Нам нелегко далось это решение – я переехала к мужу, находясь на девятом месяце бере­менности – в самом начале 2000 года, на пороге нового тысячелетия.

Все эти годы я постоянно летаю в Москву, привожу туда детей, участвую в выставках и показах. Очень рада, что мои московские друзья за двадцать один год, что мы живем в Лондоне, не потерялись, мы продолжаем общаться почти каждый день, к тому же появляются новые друзья, что замечательно.

Вы много путешествовали и были в раз­ных городах по всему миру, какой метро­политен вам больше по душе? Что на счет лондонской подземки, есть ли у вас здесь любимая станция?

Конечно, ни одно метро не сравнится по красоте с московским! Это настоящий музей, каждая станция – воплощение ве­личия нашей страны.

В Лондоне метро неглубокое, иногда без эскалаторов. Никакого использова­ния редких камней и металлов, а тем бо­лее скульптуры и мозаики, как в москов­ском метро, нет. Все, на чем фокусируется взгляд, – это рекламные щиты на перро­нах. Любимой станции у меня нет, по­скольку, за исключением «Вестминстера», они практически неразличимы.

Если говорить о московском метро, какая из станций вам ближе, с чем это связано?

Ответ предсказуемый – у меня две лю­бимые станции: родное «Динамо» с ре­льефами-медальонами на тему спорта в подземном зале и фризами на фасадах наземных павильонов – работы Елены Ян­сон-Манизер, моей бабушки и, конечно, «Площадь Революции» с восемьюдесятью бронзовыми скульптурами Матвея Мани­зера, моего деда.

Также я люблю все станции на зеле­ной ветке от «Динамо» до «Театральной» – с каждой связаны приятные воспоминания времен учебы в Суриковском институте.

Нравится ли вам как художнику образ новых современных станций? Нет ли желания что-то изменить?

Я не была на совсем новых, но виде­ла фотографии станций «ЦСКА», «Пе­тровский парк» и «Битцевский парк», оформленных моей институтской подру­гой Екатериной Бубновой в соавторстве с ее мужем Евгением Щегловым и роди­телями Валерией Шапошниковой и Васи­лием Бубновым. Эти художники – профессионалы своего дела, прекрасно продол­жили традиции московского метро в современном ключе.

Ваши знаменитые дедушка, Матвей Генрихович, и бабушка, Елена Алексан­дровна, оставили большое наследие, со­хранившееся в том числе в облике мо­сковского метрополитена. Какая из их работ, украшающих станции, вам вспо­минается в первую очередь?

«Шахтер» на «Площади Революции», а также рельефы «Фигуристка» и «Гимнаст­ка» на станции «Динамо». «Шахтер» – на мой взгляд, воплощение мужской красоты, к тому же, он чем-то похож на моего папу в молодости. Хотя, когда в 1938 году открылась эта станция, папе было всего 11 лет и, ко­нечно, это не мог быть он. Папа предполагал, что прототипом для этой фигуры мог послу­жить брат Матвея Генриховича, Андрей.

Сейчас Интернет, в том числе и Вики­педия, полны небылиц о якобы позиро­вавших для этой станции Матвею Мани­зеру конкретных людях. В архивах нашей семьи никакой информации поэтому во­просу нет – дедушка не оставил записей об этом. Сын скульптора, мой отец, Гуго Ма­низер не отрицал возможности того, что Матвей Генрихович мог приглашать кого- то позировать, увидев в жизни определен­ный типаж, но всегда подчеркивал, что эти фигуры условны и что Матвей Манизер в скульптурах станции «Площадь Револю­ции» создал образ времени, образ эпохи.

Еще один миф – что все восемьдесят фигур «Площади Революции» были эваку­ированы из Москвы во время Великой Отечественной войны. Папа был уверен, что, если бы это было на самом деле, упаковка, погрузка, отправка скульптур обязатель­но обсуждались бы в семье, однако таких разговоров никогда не было. С течением времени «Площадь, где исполняются меч­ты» (название хорошего фильма об этой станции) обрастает все новыми легендами.

Продолжая ответ на ваш вопрос – мне вспоминаются также филигранные релье­фы на станции «Добрынинская», работы моей бабушки. Кстати, фигуры на станции «Партизанская» Матвея Манизера вызыва­ют у меня такую же огромную гордость за нашу страну и ее нелегкую историю, как и его образы на «Площади Революции».

Что повлияло на выбор вами творческо­го пути? Атмосфера дома и деятель­ность близких, гены или что-то еще?

Все то, что вы перечислили. Я рисовала с раннего детства. Родители – оба талант­ливые люди: художник-модельер Нина Пуляхина-Манизер и живописец и график Гуго Манизер – всегда восхищались любым моим каракулям, не критиковали, тем самым вдохновляя продолжать.

Конечно, их интересная необычная жизнь – постоянное участие на выставках, показы маминых коллекций, съемки филь­мов и передач то о папе, то о маме, то о де­душке и бабушке, с визитами журналистов и приездами больших съемочных групп в наш дом-мастерскую; а также встречи с друзьями родителей, тоже художниками, веселыми неординарными людьми; даже запах масляной краски, с которым у меня ассоциируется понятие Дома – все это вме­сте и сыграло роль в выборе профессии.

По поводу вашего вопроса о генах – фи­гуры, которые я создаю, несколько лондон­ских журналистов назвали в своих статьях «бумажной скульптурой». Об их огромном размере, который начал превышать челове­ческий рост, моя мама шутит: «Гены-дедуш­ки-монументалиста не дают покоя». Меня интересует построение формы и костюм – это от мамы, к которой я по сей день обра­щаюсь за советом через камеру WhatsApp. Мама считает, что от папы мне передалась «твердая рука графика», но где мне до него!

Ваши работы очень притягательны, лег­кие на первый взгляд, они имеют глубо­кий подтекст, который раскрывается по мере их изучения. Что вдохновило вас на такое волшебное кукольное творчество?

Большое спасибо за ваши слова! Хо­чется спросить, какой именно подтекст вы в них видите? (смеется).

Мне интересен человек, изображение лица. К моим работам приклеилось назва­ние «куклы» – хотя, технически так и есть – это куклы, называвшиеся в России Дер­гунчиками, в Германии Хампельманами, в Англии прыгающими Джеками – мне они видятся все же людьми, с характерами, на­строениями, в костюмах тех или иных эпох.

Свой стиль, по мнению искусствоведа Третьяковской Галереи Анны Килимник, сложился у меня очень рано, в шестнад­цать лет. Этого условного стиля я при­держиваюсь отчасти до сих пор, хотя, ко­нечно, те первые работы – карандашные рисунки большого формата, с изображе­нием персонажей Комедии дель Арте – кажутся сейчас очень наивными.

В 2008 году в первый день Магистра­туры в Лондонском университете Ис­кусств мне захотелось выйти за плоскую поверхность холста – так появилась пер­вая кукла небольшого размера. А в 2014 году я начала создавать движущиеся фи­гуры в человеческий рост.

Я рада, что придумала что-то свое, что таких картонных людей не делает никто другой – по крайней мере, мне ничего по­хожего не попадалось. Я вижу по реакции людей, даже водителей такси, которые, получив на стандартный вопрос: «Чем за­нимаетесь?» неожиданный ответ: «Соз­даю ростовые куклы», забывают о дороге, оборачиваются и пристально вглядыва­ются в лицо, не ослышались ли, и все ли со мной в порядке?

Как пошутила одна дизайнер из Дубая: «As long as your dolls are not inflatable – you are fine» – «Покуда твои куклы не на­дувные – ты в порядке!» (смеется).

Далее, независимо от того, из какой страны водитель Uber (Лондон – очень ин­тернациональный город), всегда следует просьба показать кукол в телефоне и вы­вод: «Вы делаете что-то уникальное! Ни­когда такого не видел!» В такие момен­ты я понимаю, что я на правильном пути.

                     

Скульптура балерины, которую запе­чатлели папарацци за забором дома Ма­низер на «Динамо», до сих пор там?

Да, это одна из самых известных работ Елены Александровны Янсон-Манизер – балерина Галина Уланова в роли «Одет­ты» из балета «Лебединое Озеро». Она и сейчас является зрительным центром нашего сада. Отливок с нее установлен пе­ред входом в Королевский Музей Танца в Стокгольме.

Есть публикации, которые говорят, что ваш отец завещал свои работы государ­ству. Правда ли это? И осталось ли у вас что-то на память от него?

Папа передал в дар государству в 1974 году 100 своих живописных работ. Они были отправлены с передвижной выстав­кой по городам СССР. Его картины часто передавались правительством СССР в дар главам других государств. Михаилу Горба­чеву предоставили на выбор пятьдесят ра­бот разных художников того времени для его кабинета, и он выбрал именно папин пейзаж «Ледоход на Москве-реке».

Расскажите немного о вашей семье. Есть ли у вас братья и сестры? Кто еще пошел по «художественным» стопам?

Мой муж Майкл родился в Германии, вырос в Швейцарии, куда его семья пере­ехала в связи с работой отца физика-ядер­щика. В свободное от работы время Майкл занимается высшим пилотажем, виртуоз­но вырисовывает в небе петлю Нестерова и другие аэробатические фигуры. У нас двое детей: сын Александр (21 год) окон­чил Имперский университет Лондона, фа­культет биохимии; дочь Полина (11 лет) поступила на днях в одну из лучших ба­летных Академий Лондона.

По линии Манизер у меня есть двою­родный брат Петр Манизер – скульптор, и четвероюродная сестра Надежда Кор­шакова – скрипачка, солист оркестра Цю­рихской Оперы.

Моя мама – художник-модельер Нина Пуляхина-Манизер – недавно написала пре­красную книгу о династии Манизер, собрав информацию о всех четырех поколениях ху­дожников нашей семьи. Книга издана «Меж­дународным союзом немецкой культуры» при поддержке посольства Германии. В ок­тябре состоится презентация издания в Тре­тьяковской Галерее, а уже сейчас ее можно найти в библиотеках Москвы.

Где можно посмотреть ваши работы? Есть ли постоянные экспозиции?

Мои работы собраны под хеште­гом #olgamanizer в моем инстагра­ме @oliamanizer. Также на сайте: www.oliamanizer.blogspot.com. Постоянная экспозиция обязательно будет, я мечтаю открыть маленький му­зей своих ростовых кукол и других работ, как только мы сможем переехать обрат­но в Москву.

Какие творческие планы у вас на будущее?

Я сейчас работаю над большим проектом, посвященным цирку начала XX века. В нем будут артисты в костюмах тех лет, а также цирковая кибитка в натуральную величину.

Организаторы масштабной выставки «Искусство куклы» в Гостином Дворе в Мо­скве полюбили мои работы и предоставля­ют мне лучшие стенды уже не первый год. Даже выбрали моего «Щелкунчика» из сотен работ других авторов для обложки катало­га последней выставки. Это большая ответ­ственность – я готовлюсь уже сейчас к вы­ставке, которая будет в декабре. Буду очень рада видеть там вас и ваших читателей!