Изобретатель первого щита

Первый проходческий щит не был круглым. Он прокладывал прямоугольные тоннели, которые сразу получали кирпичную обделку. Изобрел механизм английский инженер Марк Брюнель, своим главным помощником он называл сына Изамбарда. Именно ему и посвящена книга прозаика Андрея Волоса «Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам».

Проходку первого тоннеля под Темзой начали в 1825 году – из шахтного ствола глубиной 20 метров, сооруженного в 45 метрах от реки. Тогда Брюнелю младшему еще и двадцати не исполнилось, а он иногда по несколько суток не покидал строительную площадку.

Щит не был цельным – он состоял из 12 трехъярусных секций. Так образовалось 36 ячеек, рабочих мест для проходчиков. От породы ячейки были отделены горизонтальными отрезками досок, подпираемых домкратами. Рабочие разрабатывали пласты, поочередно убирая с них доски. При этом строители оставались под защитой металлической конструкции. Секции перемещались независимо друг от друга, но общий фронт, то есть единую линию, руководители проходки старались удерживать.

Темза давала о себе знать несколько раз во время строительства. Случались и прорывы огромных масс воды. Самый мощный произошел в ночь на 13 января 1828 года. Один строитель не успел увернуться от потока. Выработки целиком затопило. Дыру – с помощью водолазного колокола – чинили со стороны Темзы. Воду откачивали несколько месяцев. Проходку возобновили только через семь лет, когда строительная компания получила государственный заем.

Долгожданный финиш состоялся в 1843-м – по тоннелю пошла публика. Пешеходным он оставался до 1869 года, когда его включили в состав линии метро. И, что самое важное, тот, кирпичом обложенный первенец, до сих пор находится в рабочем состоянии. Вот уже почти полтора века по нему идут поезда с пассажирами.

– Герои – сын и отец Брюнели – стали для меня воплощением идеи технического прогресса, – рассказал корреспонденту «Метростроевца» Андрей Волос. – Работать над книгой помогало мое инженерное образование. Вообще, эта тема заставила меня кое-что переоценить. Теперь отчетливо понимаю, что промышленная революция в Англии – великая эпоха. И, скорее всего, современникам она казалась просто ужасной. «Чем столетье интересней для историка, тем для современника печальней». Смолоду езжу в московском метро и очень его люблю. Оно со временем становится только лучше, несмотря на перегрузку. Вероятно, первостроители не предполагали, какой станет Москва через почти сто лет после начала их труда. Желаю современным строителям удачи и изобретательности, которая позволила бы найти выход из узких мест – в прямом и переносном смысле.

Иллюстрация Василия Храмова к книге «Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам», Москва: Издательство «Э», 2016